Лазурные берега - Страница 160

160

Он стал танцевать с девушками, в то время как другие рабы — некоторые счастливые и уверенные в скорой победе, другие удивленные — стали выходить наружу. Но, прежде чем Макандаль смог уединиться с девушками, заговорила Мирей. Джеф часто удивлялся ее долготерпению, однако теперь увидел, что даже ее хладнокровию есть предел.

— Франсуа, быть этого не может! — Маленькая пухленькая женщина встала перед мужем и покачала головой. — Мы находимся в стане врага, и ты сегодня ночью должен руководить самым большим, решающим ударом против рабовладельцев, а у тебя в голове нет ничего, кроме желания соединиться с очередной «богиней»? Неужели ты совсем не думаешь об этих девушках? Им нужно возвращаться на свою плантацию, богослужение, наверное, уже давно закончилось, а они не похожи на полевых рабынь. Значит, сегодня вечером они заняты. Хозяева ждут их. Если ты задержишь их здесь дольше, ты навлечешь на них опасность.

— Не важно! — воскликнула одна из девушек. — Я с удовольствием умирать за мессию! Отдавать все!

Она упала перед Макандалем на колени. Вторая девушка сделала то же самое.

Макандаль улыбнулся им обеим и сделал попытку помочь им встать, однако Мирей не дала сбить ее с толку.

— Это глупо! Неужели вы думаете, что вы единственные, кто готов умереть за него? Если вас схватят и допросят, вы предадите нас всех после третьего удара плетью! — Она отвернулась от испуганно глядящих на нее девушек и стала между ними и своим мужем. — Ты отпустишь этих дурочек, Франсуа, и будешь надеяться, что они доберутся домой в целости и сохранности. Если все пройдет хорошо, позже ты еще раз сможешь прийти сюда и благословить всех. Когда-нибудь, когда мы победим. Но не сейчас! Ступайте, девушки, — и молитесь всем богам и богиням, чтобы вас никто не увидел!

Девушки бросали испуганные взгляды на Макандаля. Дух Эспаньолы стоял перед своей супругой, словно провинившийся школьник, явно стараясь сохранять достоинство.

— Она права, — в конце концов признал Макандаль. — Мы теряем время, дети мои. Идите и выполняйте вашу задачу, как я выполню свою! — Он поднял руку, благословляя девушек и прощаясь с ними.

— А… а как же победа? — робко спросила одна из них. — Что будет с победой, если не будет соединения с богиней? Тогда нет победы?

Мирей вздохнула, однако Макандаль уже взял себя в руки.

— Не беспокойся, дочь моя! — твердо сказал он. — Соединение состоится. Сималуа!

Молодая женщина вздрогнула, услышав его зов. Она явно испытала облегчение, когда Макандаль сделал свой выбор среди рабынь, и уже собиралась уйти. Вероятно, все это время она испытывала такое же беспокойство, как Джеф и Мирей. А теперь…

— Идем, Сималуа!

Макандаль протянул ей руку.

У Джефа чуть не остановилось сердце, когда Сималуа покачала головой.

— Нет! — сказала она. — Я сейчас нет… соединение. Я не богиня — и меня не зовут духи. Меня всегда зовешь только ты. Ты великий мессия, великий воин. Но я… я сама спрашивать богов. И боги мне сказали: «Макандаль привести четыре коровы, ашанти привести восемь». — Она указала на Джефа. — И он не хотеть убивать скот, он кушать сарои со мной. Ты — всегда мясо.

Макандаль был неприхотлив в еде. Сималуа часто видела говяжье мясо над костром, на котором Мирей готовила мужу еду.

Дух Эспаньолы удивленно посмотрел на юную женщину.

— Ты не хочешь меня? Ты хочешь… Цезаря? — У него был скорее удивленный, чем оскорбленный вид.

Сималуа робко кивнула. Затем она решилась поднять глаза и посмотрела прямо в недоверчивое, но просветлевшее лицо Джефа.

— Да. Он меня спрашивать о том, чтобы жениться. Чтобы любить. И, кажется, я любить Цезаря…

Джеф боролся с желанием подбежать к ней и заключить ее в объятия. Значит, она все же об этом думала. И она предпочла его «Черному мессии». Джеф хотел поцеловать Сималуа, увести ее отсюда… Однако Макандаль еще не закончил говорить с ней.

— А меня? — громовым голосом спросил он. — Ты осмелилась сказать, что не любишь меня? Меня? Своего бога? Того, кому ты принадлежишь?

Джеф услышал, как другие сподвижники Макандаля за его спиной взволнованно задышали. А на лицах рабынь, которые еще не покинули сарай, появились недоверие и возмущение. До сих пор никто не протестовал, когда Макандаль называл себя мессией или воплощением языческих богов войны. Однако то, что он сказал Сималуа…

«Я Господь, Бог твой» — это цитата из Библии. Даже Джефу, который не был воспитан в католическом духе, эти слова показались ересью — а крещеные и всю свою жизнь еженедельно вынужденные посещать богослужения рабыни, казалось, ждали, что сейчас с неба упадет молния, чтобы поразить его.

Сималуа снова всех удивила. Она упала перед Макандалем на колени и поцеловала край его одеяния.

— Богу я молюсь, — сказала она своим низким мелодичным голосом. — Скот принадлежит мне. Но Цезаря… я любить. Есть разница между Богом, имуществом и мужем.

Она встала, послала Макандалю виноватую улыбку язычницы и подошла к Джефу, чтобы протянуть ему руку.

Макандаль сглотнул слюну.

— Мирей, — пробормотал он.

Мирей подошла к нему и затем, стоя рядом с ним, обратилась к оставшимся.

— Если Макандаль бог, значит, я — богиня, — произнесла она спокойно, — потому что я его жена, доверенная ему Богом, который прислал его сюда. Так что идите. Соединение произойдет так же, как уже происходило. Победа будет за нами, в этом нет никакого сомнения! Смерть плантаторам! Огонь, яд и погибель на их дома! Сегодня ночью вы будете руками Духа Эспаньолы, его мечами, его факелами! Сделайте это. Ступайте с духами!

160