Лазурные берега - Страница 122

122

Джеф кивнул. Конечно, на островах были общины, проводившие церемонии обеа, но сам он не входил ни в одну из них. В любом случае Маану их не посещала, а сам Джеф лишь однажды тайно присутствовал на такой церемонии. Ему она не понравилась — он не мог верить в духов, которых пытались вызвать, принося в жертву животных и распивая спирт из сахарного тростника. А люди, которые сразу же после этого, как одержимые, катались по земле, скорее оттолкнули, чем привлекли его. Позже, когда Джеф был пиратом на «Морской деве», он не испытывал необходимости возобновлять свое знакомство с обеа и вуду. На пиратском корабле духов не вызывали. Несколько мужчин время от времени произносили какие-то молитвы, однако они были обращены к христианскому Богу, к черту или к корабельному домовому.

— На плантациях такое происходит почти всегда, — объяснил Пьерро. — Хотя здесь я себе не могу этого представить. Под присмотром Ублийе невозможно тайком выбраться из своей хижины. Но если церемонии вуду все-таки проводятся, то, конечно, с участием Дамона.

А теперь этот таинственный человек ждал Джефа и Пьерро. Оба поспешно последовали этому «приглашению», что, конечно, было связано с риском.

Высокий худой человек с уже поседевшими волосами сидел, сложив ноги по-турецки, на полу хижины, внутри которой была очень простая обстановка — четыре циновки, для того чтобы спать, и несколько корзин для хранения немногочисленных пожитков.

— Я приветствую вас! — с достоинством сказал Дамон. — Цезарь, Пьерро, вы попали в число избранных.

— Мы… что? — спросил Джеф.

Он не всегда понимал то, что было сказано на наречии патуа, потому что его учитель фехтования, конечно же, говорил на чистом французском языке.

Дамон, к удивлению Джефа, говорил на языке плантаторов, а не на ломаном французском языке рабов. Однако он имел склонность выражаться несколько замысловато.

— Вас избрали, — повторил Дамон, теперь уже более понятным языком. — Мы решили пригласить вас на встречу.

— Кто это мы? — осведомился Пьерро.

— Мы, посвященные на этой плантации. Нас немного, но сюда придут также люди с соседней плантации. Только перед нами, двенадцатью, дух вряд ли захочет говорить.

— Ты хочешь сказать, что какой-то дух станет говорить с нами, двенадцатью апостолами? — насмешливо спросил Джеф.

Лицо Дамона искривилось, и Джеф не смог понять, от улыбки или от недовольства.

— Количество — это случайность. Однако да… да, ты можешь назвать это и так. Это, наверное, хорошая примета. До сих пор нас было десять…

— А теперь еще раз, — потребовал Джеф, на этот раз очень серьезно. — Ты приглашаешь нас на тайную встречу ночью, нас избрал какой-то тайный союз… За что нам такая честь?

— Хорошо, что ты понимаешь, что это честь для вас, — сказал Дамон, сделав вид, будто не услышал в голосе Джефа иронии. — Однако это не тайный союз. Это просто самые сильные и храбрые среди нас. Не все, кого мы приглашаем, следуют этому призыву, однако никто до сих пор нас не предавал. Это означает, что мы всегда выбираем нужных людей, пусть даже не у всех из них хватает мужества следовать за нами. Мы избрали вас, потому что… ну, Пьерро, слухи о тебе опередили твое появление здесь. Ты ненавидишь плантаторов, ты уже пытался сбежать в горы. А если ты искал его, то у тебя вряд ли возникнут сомнения, если понадобится применить силу, чтобы добиться его целей.

Джеф хотел спросить, кого Дамон имеет в виду, однако увидел, что Пьерро расправил плечи и теперь сидел прямой, как свеча. Казалось, что его друг понял, о чем идет речь. Лицо Пьерро просветлело.

— А ты, Цезарь… — продолжал говорить старик. — Ты пока что как чистый лист. Мы тебя не знаем, однако нам известно, что у тебя есть опыт сражений. Ладно, может быть, ты проливал кровь, чтобы стать богатым, и считаешь это оправданным риском. Однако мы все же увидели, что вы вдвоем, ты и Пьерро, сделали для этого молодого дурака, который делит с вами хижину. То, что Ублийе еще не забил его до смерти, исключительно ваша заслуга. Это же касается и другого, который лупит в барабан и кружит девчонкам головы. Из этого мы сделали вывод, что вы дорожите своим народом. А если это так, тогда вы захотите сегодня ночью пойти с нами.

— Ку… куда? — тихо и почтительно спросил Пьерро.

— К сараю между плантациями. Больше вам знать не надо. Вы просто присоединитесь к нам, после того как каждый в отдельности выйдет из своей хижины. Место встречи — это развилка между поселком рабов и господским домом. Когда луна будет стоять высоко в небе… — Дамон поднялся.

— А что там будет, в сарае? — поинтересовался Джеф.

Его разбирало любопытство, особенно после того, как он увидел, какой взволнованный вид имел Пьерро. Однако, прежде чем присоединиться к другим, он хотел знать больше. Ради какого-то колдовства он не желал идти на такой риск. У него не было желания без разрешения, пусть даже на одну ночь, покидать плантацию. Если он уйдет, то уйдет навсегда. К повстанцам в горы.

— Он будет говорить, — ответил Дамон.

Пьерро сделал жест, словно хотел перекреститься.

— Кто будет говорить? — резко спросил Джеф.

Дамон посмотрел ему в глаза и прошипел сквозь зубы:

— Макандаль.

Джеф и Пьерро решили выбраться из поселка недалеко от логова льва. Они выбрали переулок между домом Ублийе и младшего надзирателя Лебуа. Здесь были кусты. Лебуа жил с одной из рабынь, которая посадила огород перед его домом и, как это было принято на ее родине, окружила его живой изгородью из колючих растений. Эти колючки были плохой маскировкой, но все-таки это было лучше, чем голая земля на месте вырубленного леса между другими домами надзирателей.

122